Вознесение Господне ответы на вопросы
— Вознесение происходило и с телом Господа, а каждый из нас оставляет тело на земле, и только душа уходит в тот мир. Как Вы думаете, насколько отличается бытие души без тела?
— Ветхозаветное понимание человека подразумевает его цельность: человек есть союз тела и души, и в человеке невозможно провести линию, где кончается одно и начинается другое. Смерть означает расторжение этого союза. Поэтому, конечно, человек без тела ущербен, ибо Богом он замыслен, как духовно-телесное существо.
Мысль о том, что телесность, материальность как-то не согласуется с духовностью Небес, мне кажется надуманной. Потому что Божеству не тесно в человечестве, и Господь не сотворил ничего скверного, что противоречило бы Богу. Поэтому наша телесность не может быть препятствием общения с духом. То, что Бог в теле вознесся на Небо, является проблемой только для нас, для Бога это не является проблемой, так как изначально был задуман союз материи и духа. Человек — гениальнейшее творение, которое соединяет в себе эти два мира.
Для нас представляет затруднение лишь «как», над этим вопросом били многие богословы Церкви и пришли к выводу, что нельзя домогаться ответа на эту тайну. Можно лишь очертить ее некими ограничителями, признаками: не слитно, неизменно. Но понять, каким образом соединяется телесность с Божеством, для нашего ограниченного ума не представляется возможным.
— Почему же наша аскетическая традиция с ее умерщвлением плоти и неким уничижением всего телесного является все же идеалом?
— Думаю, что наша аскетическая традиция имеет глубочайший смысл, потому что человек несет в себе семя греха, страсти. Чтобы очистить себя, требуется немало усилий.
В наше время принято думать, что душа влияет на тело, но аскетика утверждает, что и тело влияет на душу. Если мы ограничиваем наши потребности, прилагаем усилия, чтобы обуздать наши внутренние страсти, то обнаруживаем, что обуздываются они через обуздание нашей телесности. Предполагаю, что поэтому аскетика и делает акцент на этом моменте. Но никогда аскетическая традиция не уничижает человека, человеческой природы, не утверждает, что наша телесность является неким нечистым началом, которое препятствует нашей духовности. Наоборот, речь идет об очищении. В этом плане справедливы те ограничения, которые возлагаются на телесную часть человеческой природы.
— Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: Как телесность вознесшегося Христа в Единой Троице «уживается» с безтелесностью Отца и Святого Духа?
Второй вопрос: Если Православная Церковь признает подлинность Туринской Плащаницы, то почему ни в одной церкви нет ее изображения?
— Вопрос, конечно, очень глубокий, и я могу лишь очертить некие ответы на заданный вопрос. Господь воспринял человеческую природу, но Троица — это Единый Бог, так учит Святая Церковь. Это догмат, который также лежит за пределами нашего рационального восприятия. Догматы Церкви — те положения, которые воспринимаются верой. Господь как бы говорит нам: так правильно. В жизни мы та же сталкиваемся с подобными событиями. Когда мы приходим чему-то учиться, мы не до конца понимаем все нюансы, и, обращаясь к более опытному учителю с вопросами, мы часто получаем примерно такой ответ: для того, чтобы понять это, тебе нужно время, чтобы созреть, приобрести опыт, а пока просто надо делать вот так.
Господь, обращаясь к нам, говорит, что Бог Троица — Бог Единый в Трех Лицах: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Но Церковь не утверждает, что человечество включено в Троичность. Это тонкие богословские вопросы, и я бы не рисковал развивать эту тему, поскольку богословствовать на такую тему, надо очистившись. Святые отцы древности, приступая к подобным темам, проводили годы в пустыне и лишь частично приближались к этому ответу.
На вопросы в программе ТК «Союз» отвечал протоиерей Андрей Владимирович Панков
